ГАЛАКТИКА

Шлёп, шлёп по клавишам компьютерной клавиатуры. Он не успевал формулировать свои мысли. Шлёп, шлёп. Он спешил и не успевал ни то, что за мыслями, но и за своими пальцами. Они мелькали у него перед глазами, они как будто жили своей жизнью, а он только констатировал факт, даже не знаков появляющихся на экране – они были как в тумане, а то, что пальцы что-то делают – летают, мелькают, печатают. Правда, точней подошло бы тут слово – стрекочут, именно такой был фон происходящего в сумраке комнаты, в эти предрассветные часы пылкого июля.

Нет, он был не пьян. Я бы назвал это состояние – одурманен, но наверняка в психологии есть более точное название такому бредовому полузабытью. Просто я его не знаю. В данном случае оно отличалось от клинических вариантов тем, что он ясно осознавал происходящее. Он понимал, что он делает, как делает. Это была его воля, именно его и ничья другая. Тут не подходит описание, что он делал это, как будто кто-то овладел его сознанием или он был только инструментом в чьих-то руках. Нет. Это было не так, это был он. Всё было внятно, как при ослепительном солнечном свете в разгаре безоблачного дня. Только настолько быстро всё это было, всё делалось, что он сам не поспевал за собой. Он не успевал поймать одну мысль, как ей на смену приходила другая, он ощущал её, понимал, и уже собирался начать её выражать в тексте — печатать, а она уже давно была напечатана и печаталась уже следующая, другая. Это можно сравнить с человеком, зазевавшимся на полустанке, вышедшим из поезда проветрится. Неспешным шагом, отошедшим от перрона, подошедшим, а может в раздумьях или так из любопытства и забредшим внутрь вокзала. И тут он вдруг видит, что состав тронулся и уходит. Со всех ног он мчится обратно к нему. Подбегает, а перед ним уже проносятся, набирая скорость вагоны. Человек пытается ухватиться за поручень одного, но не успевает, тот улетает вперёд и вот уже другой, третий, пятый и никак не удаётся схватиться хоть за что-то, чтобы вскочить на подножку. Так и он всё видел, всё понимал, всё делалось с чётким сознанием того, что делается. Он чувствовал, что всё правильно, что рождается что-то очень хорошее. Что-то, что он так давно хотел сделать.

Он сидел и писал, писал, писал. Он так сидел не первые сутки. Этот рассказ ему как-то не давался, не задался сразу. Он даже думал бросить и сделать что-то другое. Но не бросал, а продолжал вымучивать текст. Днями и ночами уже не первую неделю выжимая из себя слова. И тут вдруг прорвало.  Шлёп, шлёп по клавишам клавиатуры. Бездарная лампа меркнет в растапливаемой зарёй мгле. Его ноутбук давно не испытывал на себе такого напора. Если говорить точнее – никогда. Пальцы Александра как будто жили своей жизнью. Он был в угаре творческого волшебства. Не каждому пианисту дано такое испытать.  Всё тело поёт, каждая клеточка от на мизинце на ноге до фолликулы волоска, где бы он, чёрт побери, не был, вибрировала в унисон одного какого-то охватившего всё его, даже не тело, это мелко, а существо, мотива.   

Он не помнил, как закончил писать, как заснул. Открыв глаза, он увидел в окно, скатывающееся с зенита солнце. Он лежал на привычном диване, укрытый пледом с тяжёлой головой пытаясь сориентироваться во времени. Понять где ты, кто ты, вспомнить, что было вчера. Такое бывает либо с похмелья, либо после дневного сна, когда проснувшись, на долю секунд потеряна ориентация в пространстве и времени.

— Ну, наконец, проснулся, — выдохнула Валя.

— Ну, и горазд же ты спать. Я тебя так тормошила, что и мёртвый бы очухался, а ты даже не вздохнул.

Она подсела к нему на край дивана и, замолчав, продолжила свою интонацию взглядом, смотря на него нежно и немного взволновано.

— Ну, как сегодня… получилось?

Хороший вопрос подумал он. Сам бы хотел знать. Он вспомнил, как неистово работал ночью, как вдруг, что-то открылось перед ним, в нём и его понесло. Единственно он не мог вспомнить, как закончил и как оказался тут на диване. А самое главное он лихорадочно пытался восстановить то, о чём писал. Пытался и не мог. Он прекрасно помнил всё то, что писал, удалял на протяжении последних недель, а вот что же он написал этой ночью, он никак не мог вспомнить. Хотелось вскочить включить ноут и посмотреть, что же он сделал. Но Саша продолжал лежать. Он только повернулся на бок, чтоб лучше видеть письменный стол, на котором лежал закрытый ноутбук. Это тоже его насторожило. Обычно он просто выключал и никогда не захлопывал крышку. А тут… закрыто…

— Ну, давай, — как-то разочаровано ответил Саша. Меж тем не спеша спустил ноги на пол и как-то неожиданно для себя попал ногами в тапки. Обычно они валялись где угодно, только не там где должны. Обычно Валя их находила и ставила возле дивана. Но тут они стояли не у края, где обычно их оставляла жена, а прямо там, где надо, куда попадают ноги, когда садишься после сна, вставая с дивана. Он это тоже отметил, но не подал виду. Встал и так же не спеша, как и садился, с привкусом лени подошёл к столу. Когда Валя принесла дымящуюся чашку и поставила на стол, она невольно глянула на монитор и так же невольно воскликнула:

— Это что за кельтская тайнопись?

Он промолчал. Сам не знал, что и думать. Просто сидел, пялясь в светящийся монитор, на котором вордовский файл был испещрён какими-то значками. Белое полотно экрана было именно испещрено чем-то напоминающим крючковатые иероглифы .

— Ты откуда это взял?

— Честно, не знаю… само собой, как-то, — в нос.

— Ты никакого шрифта не загружал?

— Нет, не помню.

— Может это руны?

Что-то в этих закорючках, заполонивших страницу, действительно было напоминающее руны. Саша, прокручивая колёсико мышки, протянул лист до конца, за ним второй, третий и так далее.  

— А ты ничего не закачивал, может вирус какой попался, — предположила Валя.

— Не, ничего. Всё как всегда. А если честно, хоть убей, ничего не понимаю. Помню что-то писал, и было чёткое понимание, что. А потом как отрубило… Откуда всё это взялось ни черта не помню.

— А ты сфоткай и поисковик заряди по изображению…, может что выскочит!

Саша почесал затылок, вариант понравился, а почему нет, и так как ничего другого в голову не приходило, то недолго думая потянулся за телефоном. Отфоткав несколько страниц, загрузил их в комп. Результат не заставил себя ждать. Через пять минут он уже погружённый в веб-недра перепрыгивал с сайта на сайт, выискивая схожие узоры. И о эврика! Неожиданно для себя он вдруг попал на какую-то страничку, на тёмном фоне которой проступали и гасли, рисунки, сильно напоминавшие его каракули. Посередине этой мерцающей картинки глубокого космоса, выделялась кнопка с одним словом  —  «Загрузи».

— Чего грузить-то, Аль? — произнёс Саша, обращаясь то ли к стоявшей рядом жене, то ли к самому себе.

Он часто её называл Аля. Он сам не мог ответить себе почему, но Аля ему было ближе, естественнее. Ей шло. Хотя ни он, ни она не могли объяснить, почему оно так у них прижилось. Какая связь Валя и Аля, кроме созвучий. Алей её раньше никто никогда не называл, а тут, он назвал её так в первый же день знакомство. Они познакомились случайно, в каком-то проходящем месте. Он сделал какую-то любезность, мелочь. Не больше чем подхватить под локоток, поскользнувшегося рядом человека. Она поблагодарила. Он сострил. Зацепились языками о чём-то обыденном, что касалось тогда обоих. Может оба недавно ходили к зубному, вот и обменялись впечатлениями, а может ещё что-то – не суть. Разговор шёл непринуждённо и он сам для себя внезапно — по вдохновенью, что ли, пригласил её провести вечер вместе, и она так же легко согласилась. Вот тогда-то, когда она на минутку отвернулась, он её опять же таки не думая почему-то окликнул – «Аля!» Она мгновенно обернулась: «Чего тебе, Сань!» С тех пор и пошло.

Сейчас, видя, что муж в растерянности, Аля-Валя положила свою ладонь поверх его кисти, державшего мышь ноутбука и, управляя его рукой, подвела курсор к кнопке, которую и нажала. Открылось окно для загрузки файлов.

— Ну, загружай свой файл.

Саша, выбрав папку, где был сохранён файл с его непонятно откуда взявшейся галиматьёй кликнула по нему и окно его проглотило. Прошло секунд десять никаких изменений на экране не наблюдалось. Саша уже собрался взять остывающий чай, готовясь немножко отвлечь нетерпение, как вдруг экран погас, и на наглухо чёрном фоне появилось окошко с вопросом – «Подтвердить передачу: ДА, НЕТ?».  Он подвёл мышь и кликнул на «ДА», но ничего не произошло. Тогда подвёл к «НЕТ» и повторил попытку. Но и тут безрезультатно. Окошко с предложением «Подтвердить передачу», как светилось на помрачневшем экране, так и светилось. Ничего не менялось.

— Перегрузи, — предложила Аля. Но сколько раз, и с какой силой Саша не жал на клавишу «Выкл» результат был не изменен. Окно горело, в ожидании ответа – «ДА» или «НЕТ»? В отчаянии Александр рванул шнур питания: «батарея сдохнет, сам выключится», — буркнул он, наконец, всё же дотянувшись до чашки.

— А тебе ничего не кажется странным? – спросила вдруг Валя, приближая лицо к экрану.

— Нет, а что?

— А посмотри внимательней на это окно, — с этими словами она коснулась указательным пальцем экрана.

Саша вгляделся. И действительно, как я сразу не заметил, — мелькнула мысль. Да, окошко было не простым. Так на первый взгляд прямоугольник, прямоугольником, но, что-то в нём было, как бы сказать, необычное что-ли. Игра света, какие-то появляющиеся отблески что ли, ну что-то в этом роде! Сразу, что же это такое особенное не доходило, — на первый взгляд всё по норме: углы прямые и никаких кривых линей, мутно белый фон, на котором чётко выделялся чёрный шрифт вопроса, но всё же было и что-то особенное. Это особенное стало зримей, после того, как Саша, наклоняя голову ближе и ближе к монитору, стал вглядываться в него. Чем больше он вглядывался тем все становилось чётче и четче. И уже перед его глазами плавно пробегала волна. Начавшаяся в одном углу фигуры и по диагонали двигающаяся тенью к другому. Но это была не просто игра света, рябь прибоя на подобии флеш-эффектов. Это было словно нечто дышащее, пульсирующим что ли. И чем больше всматривался Александр в эти колебания, тем отчётливей становилось видно, что на самом-то деле это окошко выпуклое. Оно не в плоскости экрана, а выпячивает за пределы монитора. И волна то набухает, то сдувается. Аля, которая толи всматривалась дольше, толи ещё почему, первая решилась протянуть руку, коснувшись указательным пальцем экрана. Подержав несколько секунд палец упершимся в экран, она стала отводить руку, но  тут часть этого окошка, которое стало походить на облачко, потянулось следом. Это было похоже на огромную прилипшую к пальцам жвачку, которая никак не хотела отлипать от монитора и тянулась своей массой за пойманной жертвой. Аля рванула руку на себя и эта субстанция отцепилась и как сдувающийся шарик, ровно по той траектории, по которой следовала за рукой девушки, вобралась обратно в экран. Аля меж тем взялась нервно ощупывать палец, понюхала его и даже лизнула, но не найдя никаких изменений безмолвно застыла.

— Ты видел? – обратилась она к мужу.

— Угу, — выдал тот с застывшей у рта чашкой.

— Ты знаешь, когда я в неё тыкала, то у меня было такое ощущение, как будто медузу трогала – холодная, скользкая и плотная.

Александр решил не отставать, и недолго думая тыкнул пальцем в экран. Он специально не целился. Как-то самой собой получилось, что палец попал на «ДА». Он ждал, что почувствует тоже, что описала Валентина, что уткнётся пальцем в слизь медузы. Но всё пошло не по плану. Палец стал куда-то проваливаться. И даже более того, неведомая сила начала тянуть Саню туда или ещё куда-то, неизвестно куда, что скрывалось в глубине экрана. От неожиданности он растерялся, и только когда рука по локоть оказалась уже где-то, непонятно где и к тому же тяга не ослабевала, он стал сопротивляться. Но не тут-то было, он чувствовал, как его всё сильнее и сильнее засасывает в неведомый внутрь.

То как всё начало молниеносно складываться его, конечно, заставило напрячься, но не больше, чем нежданный звонок какого-нибудь коллеги ночью. Продолжая упираться в стол, он начал прикладывать больше усилий, пытаясь вытянуть руку. Несмотря на происходившую борьбу, он чувствовал внутренне себя спокойно, как если бы всё шло как надо. Несмотря на то, что непонятно какая сила его тянула в непонятно какую-то бездну, он не ощущал, что кто-то сжимает его руку. Нет, этого не было, её никто не держал. Всё это больше было похоже на то, что его руку влечёт к себе какой-то магнит. Хотя как мы все знаем из физики о магнитных свойствах человека, что в ту, что в другую сторону это у него достаточно спорное качество. Но впечатление от происходящего у Александра было именно такое, его притягивает магнит. Овладев собой в полной мере, Саша методично стал вытягивать руку из экрана. А вытянув её до кисти,  он понял, что это окно, не только, как и в случае с Алей, превращаясь в облако, обволакивает его руку и тянется за ней, но и то, что на экране плавают такие же значки, которые появились у него в результате ночных трудов. Но и это не всё, они звучали. Увидев это, он не произвольно перестал сопротивляться, и сразу же рука опять стала засасываться в экран, но тут он уже совсем придя в себя, осознал, что чем глубже рука его проваливается, тем громче звуки. Бесспорно, это можно было назвать мелодией, особенно после стольких экспериментов авангардистов разного толка. Любознательность Александра взяла вверх, и почти минуту он апробировал разную глубину погружения, то вытягивая руку, то позволяя ей тонуть. При этом как рычагом громкости комната, то наполнялась звуками, то затихала.

Валя, видя, что Саша играет с этим не понятным явлением и ничего страшного не происходит, постепенно стала успокаиваться.  

— Ты слышишь? — произнесла она, тихим вопрошающим голосом, оттопырив палец руки, как будто указывая куда-то вверх.

— Ещё бы, прямо какая-то космическая соната.

— Да, нет… вроде, как будто поют. Только не пойму это один голос или хор.

Зато, чем больше вслушиваясь в это застилавшее пространство звучание, тем отчётливее Саша различал разные голоса, а потом уже и даже темы. Эта симфония совершенно не походила на привычную нам музыку и уж точно никак не напоминало человеческой речи. Если искать аналогии, то всё вместе это можно сравнить с фырчаньем совы-сипухи наложенным на песни синего кита с маленькой оговоркой – пропущенных через синтезатор.

Время же не мешкало и неслось, и чем дальше оно неслось, тем больше уши Александра свыкались с  затапливающими комнату звуками. Они становились всё громче и чётче. Он сам не заметил, как оказался в таком же состоянии, в котором находился накануне ночью. В моём понимание — полубреда. В этом состоянии всё его тело резонировало этим звукам. Всё его существо наполнилось ими. Он весь вибрировал. И тут он себя поймал на том, что слышит сам себя. Это уже не кто-то другой издавал эти звуки, это был он. В нём пело, он пел, каждая клеточка его тела вторила в унисон. Тут в его мозгу шевельнулось, а почему глаза закрыты? Ничего не вижу. Неужели, опять сон, опять с утра будет какая-то белиберда. Саша отчётливо помнил, как он проснулся на диване, как они с Алей нашли непонятный сайт, как она первая дотронулась до чудо-окна, как он боролся с магнитом. Обожжённый этой мыслью он тут же проснулся. Если это можно так назвать. Раскрыл глаза, думая ещё, что стоит себя ещё и ущипнуть. Но то, что он увидел, ошеломляло. Он ощутил себя, будто он в зрительном зале смотрит какое-то толи фантастичное, толи научно-образовательное кино. Ему показалось, что похожее он видел по «Discovery Channel».

Повсюду простирался мрак, а в толще его полотна, то вспыхивали и гасли пролетавшие жужжа какие-то букашки, похожие на светлячки, то булькала какая-то клякса, то проносились облака, а то ещё что-то, что-то, что-то…. Он чувствовал, что одновременно смотря это кино, и находится в нём. Он уже не вникал он ли издаёт звуки или они вокруг него. Откуда-то в мозгу Санька родилась не ассоциация, не воспоминание, а знание, как уверенность – это вселенная и он летит куда-то сквозь. Он был убеждён, что не спит и для подтверждения этого даже глянул на руку, которая как он помнил, увязла в экране ноутбука. Глянул и совсем не удивился, не увидев ни руки, ни компьютера, а только всю туже вселенную. Он огляделся вокруг, и как бы поскользнулся, обзора хватило разом на сколько-то там стерадиан[1], ор и это воспринял в порядке вещей. Всё тоже. Вторая мысль, которая его занимала, это куда! Куда он летит, что его там ждёт! Судорожно концентрируясь, он старался увидеть ту цель, к которой его несло. Может показаться странным, что находясь в здравом сознании он не метался в ответах, как любой из нас, оказавшись в мягко говоря неординарной для себя обстановке. Он не задавался вопросом, что же это такое происходит, что это всё значит. Он был спокоен. Он знал, что он Саша, что всё хорошо, всё идёт правильно, он никуда не опаздывает и делает, то, что надо. Он просто сейчас куда-то летит. Домой ли? Там ли его дом или дом он покинул. Это его тоже не трогало, это было не важно. Важнее было ответить – зачем? И это был второй вопрос, на котором он концентрировал всю свою волю.

Последнее, что помнила Валя, это приветливую улыбку мужа. Ей казалось, что это последнее, что втянулось в экран. Но, нет, вдруг вспомнила ещё, он как будто на прощанье, ободряя её, подмигнул. Мол: «Всё в порядке, не дрефь…». Может быть, поэтому в ней и не было паники и именно это и было последним, что она видела. Она никак не могла разлепить тот сгусток воспоминаний, который объединил в один комок всё произошедшее за последние десять минут. И даже непонятное звучанье, которое до этого вливалось в комнату откуда-то извне, сейчас нельзя сказать, что для неё пропало. Оно смутным дежавю наигрывало, где-то глубоко на дне её души. 

Она прошла по комнате. Провела ладонью по столу и подошла к окну. Постояв обернулась на стол, возле которого никого нет, на компьютер, который улыбается операционной системой, подошла к нему и захлопнула крышку монитора. Прошло ещё минут десять. Она огляделась. Вздохнула, опять подошла к окну. Её взгляд растворялся над крышами в никуда. У неё не было мыслей, что же ей теперь делать? Куда бежать, звонить, как жить дальше?

Внутри зрело чувство, что всё так и должно быть. Саша никуда не делся. И как бы в подтверждение этому ей будто послышалось: «Аля, Аля…» Она продолжала стоять у окна, а а её воображении мелькали сюжеты, когда ей приходится объяснять полицейским, куда и как исчез муж, что они должны его искать и принять её заявление и как они будут ухмыляться, переглядываясь и косясь на неё.

---

[1] Единица измерения пространства.

2950cookie-checkГАЛАКТИКАyes